вот знаете, смотрю я, смотрю в электронный каталог нашей библиотеки на единственную там книжку Арисугавы на китайском, но аж в двух томах, в первом томе 367 страниц, во втором - 366, и думаю - я совсем ***нулась или как?

Main Title: Nü wang guo zhi cheng. Shang / Youqichuan Youqi zhu ; Chu Chen yi.
女王国之城. 上 / 有栖川有栖著 ; 初宸译.
Author: Arisugawa, Arisu, 1959-
Beijing Shi Xin xing chu ban she, 2013.
Collation: 367 pages ; 22 cm.

есть еще две, но они на японском вообще (( ну а чего я хотела, если на английский только одна его книга переведена, и ее я уже прочла?

очень хочу заказать, но я сейчас читаю две библиотечных книги - одна толстенный сборник рассказов Вудхауза, вторая вообще учебник японского. вот дочитаю их, сдам, тогда и подумаю еще раз.

@темы: книги, японский, китайский

---

The Moai Island Puzzle

The Moai Island Puzzle
Автор - Alice Arisugawa


Если вы любите детективы и японскую культуру - это книга для вас.
Я лично детективы просто обожаю, но вот японских детективов как-то раньше читать не доводилось. Прекрасная книга - очень интересно читать. Но что-то японское явственно проглядывает в том, как персонажи общаются, ведут себя, говорят со старшими или сверстниками, в общем, японский флёр очень даже присутствует.

Главный герой и рассказчик - студент по имени Алиса. На самом деле его имя - Арису, но в японском эти два имени звучат совершенно одинаково. Он состоит в кружке любителей детективов, и вместе с двумя друзьями - однокурсницей Марией и старшим товарищем Эгами он отправляется отдохнуть к родственникам Марии, в дом, расположенный на уединенном острове. Наша троица собирается не только плавать и загорать, но и искать сокровища - бриллианты, которые когда-то спрятал на этом острове дедушка Марии. Но внезапно жаркое лето омрачают события, которых наша троица никак не ожидала...

Мне книга очень понравилась, смело рекомендую всем любителям классических детективов.

в документах вк есть, если что ))
vk.com/doc4476522_464059422

@темы: книги

---

Андо Ллойд

Досмотрела. Ну, знаете, нормальная дорама, но как-то вот чего-то не хватило мне в ней.

Вот "Мозу" или там "Гоблин" - это да, там подпрыгиваешь на диване и запоем смотришь серию за серией, не в силах оторваться. А тут нормально, по серии в день, без запоев ))

Все бы было ничего, и фиг с ним, с этой научной составляющей, но вот я лично каждый раз как слышу "разрушить прогнивший мир, создать новый и править в нем, как Бог" - у меня сами собой глаза закатываются, как у Роберта Дауни-младшего в роли Железного человека на знаменитом мемчике.

И романтическая линия какая-то, прямо скажем, нестандартная )) Я все ждала любовь с андроидом, ан нет! Любовь-то была, тут врать не буду, но любовь какая-то очень платоническая, общечеловеческая и гуманистическая ))

Зато мне чрезвычайно вдруг понравился Киритани Кэнто )) Я как-то в Воронах вечно его ну не то чтобы терпела, но не считала его красивым. Специфической его внешность мне казалась )) Но раз Серидзава его любит, то что ж, ничего не поделаешь, придется тоже любить )) А тут прям смотрю и думаю - а чего это я? Видный парень, высокий, красивый, костюмчики эти хипстерские в клеточку, очень даже ничего ))

Подытожу: нормальная дорама, бодро снято, экшен в наличии, Кимура красивый, вполне можно посмотреть ))

@темы: фильмы, дорамы

---

16.05.2018 в 13:46

Пишет  Poglad-Kota:

Человек и кошка. Теперь и по-японски
Многие котофилы знакомы с древнеяпонским эпосом, приписываемым легендарному японскому поэту Басё, не устававшим воспевать песню любви к чудесным явлениям поднебесной, таким как кисё и колбасё.
Не так давно в дружественном daily_kitten была целая подборка великолепных творений, приписываемых Басё.
Вдохновившись, котики тоже внесли посильный вклад.
И поскольку прекрасного много не бывает, предлагаем посмотреть на наши вирши и, может быть, и ваш поэтический гений, вдохновившись, ощутит неумолимое желание пополнить великую коллекцию нетленок Басё!



1. Про зависть людскую и несправедливые обвинения в плагиате.

Как-то раз поэт Басё
Песнь сложил про наше всё
И назвал её красиво
"Зеленоглазое кисё"

Люди побросали всё
И вопят давай есё,
Потому что песня в жизни
Ну почти как колбасё.

Лишь Боярский ноет всё,
То, что песнь украл Басё.
И что раньше эта песня
Было песней про таксё!

ознакомится с прекрасным

2. Про то, что в повседневной суете мы забываем о главном.

Как-то поутру кисё
Обнял нежно колбасё
И слова любви на ушко
Ей шептал, забив на всё.

3. О том, что в каждом из нас живут монстры.

Как-то раз в дому Басё
Впало в бешенство кисё
Разодрало в пух подушки,
Материлось в голосё.

4. О муках творчества.

Как-то спьяну раз Басё
Всем орал, что Пикассё
Рисовал фигню сплошную,
Лучше б рисовал кисё!

5. О чревоугодии и силе тоста.

Выпив, закусив, Басё
Рёк торжественно кисё:
Не придумано напитка
Лучше пенных пивасё!

Призадумалось кисё,
Смирно выслушав Басё.
И, метнувшись тихой тенью,
К пиву тащит путассё.

---

Быстрее, заберите отсюда моего старшего брата 4 глава

健忘症
jiànwàngzhèng
мед. потеря памяти, амнезия

@темы: китайский

---

Ростовщик Усидзима-кун Финал

山穷水尽
shān qióng shuǐ jìn
истощились горы и воды иссякли (обр. в знач.: а) дойти до крайности; в крайней нужде, в безвыходном положении; б) исчерпать все средства; оказаться беспомощным, куда ни кинь, всюду клин)

shānqióng shuǐjìn
обр. быть в критическом [безвыходном] положении; зайти в тупик

余裕がある have leeway（活動・時間・金などに） have room to breathe
余裕 allowance（状況の変化などを見越した） elbow room latitude leeway

@темы: японский, китайский

---

Дженнифер (2004)

Ну, вы все знаете, как сильно я ненавижу спойлеры.
но тут прям не удержаться - да и какой это спойлер, если фильм аж 2004 года, во-первых, а во-вторых, про этот спойлер аж в описании фильма написано ))

Описание с дораматв:

Это маленькая фантастическая история. Дженнифер - европейская девушка, которая приезжает в японский провинциальный храм на похороны. Никто не знает, откуда она и зачем приехала. Ясно лишь одно - ей некуда пойти. И она остается в храме на некоторое время, помогая в хозяйстве. Она легко нашла общий язык с местными жителями, даже притом, что очень плохо знает японский. В храме она встречает мальчика (Yamada Takayuki). Юный преступник, отбывающий наказание в храме. Дженнифер чувствует искренний интерес к нему и делает первые шаги к знакомству, пытаясь помочь ему преодолеть отчуждение. И в один прекрасный день они найдут общий язык… Он назовет свое имя и расскажет грустную историю из своей жизни. А она придаст этой истории счастливый конец…

doramatv.ru/jenifa

Так и вот, там героя Такаюки называют "мальчик А". вообще незачем вот переводчикам было в примечании добавлять, что в английском это Джон Доу, я считаю, ибо русскому зрителю это вообще ни о чем не говорит.

а в русском, кстати, у нас тоже есть эквивалент. это "Иван, не помнящий родства". в свое время когда ловили всяких беглых каторжников, на допросе они все говорили, что их зовут Иванами, ну, понятно, почему - поди-ка найди в России Ивана )) А насчет фамилии, семьи и родственников они отвечали, что никого не помнят.

так вот насчет этого "мальчика А" вот недавно смотрела серию "Криминалиста Хидето и писателя Арисугавы", там вся серия на этом построена была - на том, что в СМИ называют имя и фамилию жертв, но не убийцы, если он несовершеннолетний. Говорят "подросток А" = "сёнен А".

интересно ))

меня вот сейчас обескуражил тэг "фантастика" в описании.

актрису, кстати, зовут Одесса Рэй )) она же Jennifer Holmes что-то прям одно имя чуднее другого ))
www.imdb.com/name/nm1230874

досмотрела!
могу сказать только одно: Ямада Такаюки неебически богически КРАСИВ.

просто вот ЛИЦО АНГЕЛА. как говорится, мозга най. отшибает вообще напрочь, просто сидишь и поражаешься, как, ну как можно быть таким красивым?

фильм, кстати, очень понравился. он такой, знаете необычный. теплый и мягкий )) и нету там никакой фантастики, на мой взгляд ))
еще интересно, что ВСЕ финальные титры - на английском. ну, понятно - совместное японо-американское производство, вон вики пишет. и фильм, кстати, 2004 года, а не 2006, как на дораматв указано.

ja.wikipedia.org/wiki/ジェニ&...;

@темы: японский, фильмы, Ямада Такаюки

---

Никогда такого не было и вот опять (с)

Каждый вечер перед сном и каждое утро у меня вот прям одна мысль: Завтра я тоже постараюсь Вот сегодня-то /завтра-то я УХ! переведу двойную норму! двести строчек вместо ста! по-стахановски! пятилетку за три года! оставшаяся треть фильма за три дня вместо по идее недели! йей!

и каждый день повторяется одно и тоже - с утра валяюсь в постели и читаю дайрики, холиварочку, вконтактик и вообще что угодно, вплоть до пинтерест, лишь бы не вставать, потом меееедленно йога, умывашки, завтрак, потом надо же чаю выпить! с зефиркой и серией очередной дорамы! а там уже и обед! а после обеда надо часок в интернетик потупить и пойти бегать в парк! потом еще мангу какую-нить попереводить, я не могу сказать нет и вместо одной манги, от которой я избавилась, мне подкинули еще парочку (((

а потом и ужин! а еще же надо книжку почитать, а то она библиотечная и ее возвращать скоро!

ну и короче 10 вечера, я судорожно пытаюсь добить хотя бы сто строчек
иду спать и думаю - ну уж завтра-то! завтра-то я обязательно сделаю двести!

@темы: вести с полей

---

Ростовщик Усидзима-кун Финал

Еще одна надпись на столе у Усидзимы:

大同小异
dàtóng xiǎoyì
совпадение в основном и расхождение в частностях (обр. в знач.: почти полное сходство; незначительная разница при большом сходстве)

обр. разница невелика; почти одно и то же
почти полное сходство; с небольшими вариациями

@темы: японский, китайский

---

Ростовщик Усидзима-кун Финал

ウィークリーマンション
small apartment rented by the week （※「weekly mansion」

а знаете, как по-японски будет "проституция"? "продажа весны".
売春 ばいしゅん
prostitution

卖春
màichūn
заниматься проституцией

@темы: японский, китайский

---

Ростовщик Усидзима-кун Финал

貧困ビジネス
ひんこんビジネス
Poverty industry

en.wikipedia.org/wiki/Poverty_industry

The terms poverty industry or poverty business refer to a wide range of money-making activities that attract a large portion of their business from the poor because they are poor. Businesses in the poverty industry often include payday loan centers, pawnshops, rent-to-own centers, casinos, liquor stores, lotteries, tobacco stores, credit card companies, and bail-bond services.[1][2][3][4] Illegal ventures such as loansharking might also be included. The poverty industry makes roughly US$33 billion a year in the United States.[5][page needed] In 2010, elected American federal officials received more than $1.5 million in campaign contributions from poverty-industry donors.[6]

это все прекрасно, но есть ли в русском такой термин?

@темы: японский

---

Китайцы опять дают.
На этот раз второй сезон "Психометра Эйдзи". Юный Ямада там играет в 3 и 4 сериях.

1999-10-30 感应少年2 饰演Takayuki（第3-4话）

качаю на всякий случай, что ж не скачать )) на пенсии вот переводить буду ))

@темы: фильмы, Ямада Такаюки

---

Любовь старичка 3 серия

Народ, я не могу ))))

Дораму переводят на русский, в вк есть, так что идите и смотрите )) Перевод нормальный в принципе, не вырви глаз )) Еще там переводчики шуточные комментарии свои вверху пишут, я сама не любитель, но нормально, меня не раздражает ))

Сериал просто огонь )) вот знаете, и вроде жалко всех, и все равно так ржачно, я не могу ))
Да, если что - "старичок", это главгер, ему около 30, и в него влюблены начальник и младший коллега, проживающий с ним в одной квартире, ну да вы и так наверняка знаете. А если не знаете, то идите и смотрите )))
Хаяси Кэнто просто мимими ))

@темы: фильмы

---

チューハイ、ちゅうハイ
shochu highball; cocktail of shochu with tonic water

烂好人
lànhǎorén
добряк
sb who tries to be on good terms with everyone
topo. a goody-goody

@темы: японский, китайский

---

Ростовщик Усидзима-кун Финал

иногда очень тяжело переводить ((

Пассаж про "блёклые заработки, блёклый алкоголь и блёклых женщин" я с грехом пополам перевела как "низкосортные" соответственно "способы заработка, алкоголь и женщины".

а теперь богический демонический босс Усидзима говорит:
貸すのはいいが地獄見るぞ

Если дословно - "Денег я им одолжу, но ты увидишь ад".

Англичане (кстати, НА РЕДКОСТЬ хороший перевод у них, прям вот снимаю шляпу, и в некоторых местах прям видно, что англосаб на высоте, а китайцы в паре мест все-таки плюнули и приблизительно перевели. это не я такая умная, это мне японские сабы подогнали, и я там ВСЁ гуглю в непонятных случаях))) обычно, кстати ровно наоборот бывает - китайские сабы точнее, чем английские)
так вот, англичане перевели так:
I'll loan them but you'll regret it.

и правильно сделали, ибо там подразумевается "ты пострадаешь от этого".
и вот я сейчас такая сижу и думаю - как бы вот на двух стульях усидеть? как бы вот без ПАФОСА, но чтобы ад-то остался?
пока так написала: "Денег я дам, но для тебя это кончится плохо".

еще я бегаю по потолку, потому что там в юности враги Усидзимы, вернее, один из трех братьев велел юному Эдзаки, цитирую, "достать из штанов член и встать на колени". и потом такой поворачивается к Усидзиме и "Ты тоже".

я такая "Хороший тамада, и конкурсы интересные" (с) Что это было вообще?

как-то я проморгала этот момент, когда в первый раз смотрела.

@темы: фильмы, трудности перевода

---

Ростовщик Усидзима-кун Финал

馬に頭蹴られたバカボンのパパの逆で


ru.wikipedia.org/wiki/Tensai_Bakabon
Tensai Bakabon (яп. 天才バカボン, «Гений Бакабон») — серия манги, написанная и иллюстрированная Фудзио Акацукой.

Папа Бакабона (яп. バカボンのパパ Bakabon no Papa)
Сэйю — Масаси Амэномори (1 и 2 сезон), Косэй Томита (3 сезон), Хисахиро Огура (4 сезон)
Всегда нарушает спокойствие и в конечно счёте становится центральным персонажем. Его любимая фраза Корэ дэ ии нода (яп. これでいいのだ Всё будет хорошо), он говорит её, когда в очередной раз пытается осуществить непродуманный план. Он очень глуп и не может выполнять даже самые простые задачи, придумывая для их выполнения бредовые идеи. Часто он просит совета у сына. Когда то он был умным, но после аварии потерял способность здраво мыслить. Он носит всегда белый Хатимаки. Его любимая пища — осьминог. Папа Бакабона по результатам голосования TV Asahi в 2002 году занял 9 место в списке 100 лучших аниме-персонажей.[1]


扛把子
káng bǎ zi
(argot) gang leader

@темы: японский, китайский

---

Ростовщик Усидзима-кун Финал

Очередная надпись на столе Усидзимы:

一触即发
yī chù jí fā
готовый разразиться (вспыхнуть) по малейшему поводу (при первом же прикосновении); критический, взрывоопасный (о моменте, положении)

@темы: японский, китайский

---

Еще одна внезапная статья про японские детективы:
vk.com/wall-124324673_6

батюшки, народ! аж ГРУППА в контакте по японским детективам!
vk.com/shinhonkakuha

@темы: книги, японский

---

The Moai Island Puzzle

Я тут немножко, что называется, с дуба рухнула и хочу прям вот забубенить сюда аж целиком предисловие из книжки, которую сейчас читаю. Книжка называется The Moai Island Puzzle, ее написал Арисугава Алиса, который мужчина )) и по которому сняли детективный сериал с Сайто Такуми и Куботой Масатакой, про который я тут долго восторженно пищала в дневничке.

если что, сама книжка в ПДФ: vk.com/doc4476522_464059422
и в тхт: vk.com/doc4476522_464005869

Книжка прям вот в моем вкусе - детектив, про то как три студента - члены студенческого кружка любителей детективов (!) (два парня и девушка) едут на остров, где на вилле отдыхает семья девушки и где дедуля девушки спрятал сокровище в виде бриллиантов на большую сумму.

Но фиг с ней, с книгой, я еще не дочитала, в самом-самом начале. Мне так понравилось предисловие!
Там Содзи Симада (это тот, который писал про сыщика Митарая) пишет про историю детективного жанра в Японии, который, оказывается, пошел от работ Рампо. А Арисугава Алиса (не могу, меня так его имя умиляет) оказывается, в своем кружке любителей-детективов был фанатом Эллери Квина. про которого лично я вот впервые услышала.

ru.wikipedia.org/wiki/Эллери_Куин
en.wikipedia.org/wiki/Ellery_Queen

Творчество Даннея и Ли по стилю относится к «золотому веку детектива», причём их отличительной чертой является стремление к математичности сюжетных головоломок, сочетающееся с эрудицией в гуманитарных областях. Для некоторых послевоенных произведений характерны элементы психологического детектива и стремление к усилению реализма в описании сопутствующих преступлению событий.

Так, а теперь само предисловие, очень рекомендую. на английском.

очень много текста, осторожно

THE MOAI ISLAND PUZZLE
Introduction:

Behind The Moai Island Puzzle

Sōji Shimada


Alice Arisugawa’s The Moai Island Puzzle is a mystery masterpiece which was first published shortly after Yukito Ayatsuji’s The Decagon House Murders, for which I also wrote an introduction, explaining the origins and significance of honkaku (“orthodox”), the Japanese form of the Golden Age puzzle-plot.

In my introduction to Decagon I explained that honkaku refers to a form of the detective story that is not only literature but also, to a greater or lesser extent, a game. It follows the concept of “a high degree of logical reasoning,” the key prerequisite for the most exciting form of detective fiction as proposed by S.S. Van Dine, a prominent figure of the English-language Golden Age of detective fiction during the 1920s. I explained how, after World War II, novelists like Akimitsu Takagi and Seishi Yokomizo wrote several excellent honkaku detective novels, but that the arrival in the 1950s of “the social school” of Japanese mystery fiction dried up interest in honkaku mysteries almost overnight. This school, led by Seichō Matsumoto, emphasised “natural realism” in which the motive that led to the crime and the depiction of the psychology of the criminal were the most important elements.

The “winter of the age of honkaku” lasted until the early 1980s and ended with the publication of my own humble work The Tokyo Zodiac Murders (1981), followed by Ayatsuji’s The Decagon House Murders (1987). Because of the thirty-year hiatus, this new Japanese mystery scene was dubbed the age of shin honkaku, or “new orthodox.” One of the most important works that made the inauguration of this new age inevitable was Arisugawa’s The Moai Island Puzzle, first published in 1989.

The term honkaku was actually coined in the mid-1920’s by Saburō Kōga, but it was Edogawa Rampo, in his essay collection Gen’eijō (The Phantom Castle), who first applied the term shin honkaku to the style of British post-Golden Age writers of the 1940s, such as Michael Innes, Margery Allingham and Nicholas Blake.

Starting in the 1960s, Yomiuri Shimbunsha started publishing a series of mystery novels dubbed Shin honkaku suiri shōsetsu zenshū (A Complete Collection of Shin Honkaku Mystery Novels). Ironically, it was Seichō Matsumoto himself who was responsible for the supervision and commentary of the series. He used the term neo honkaku in a retrospective on the emasculation of the Japanese mystery novels after the age of the social school. But the term did not catch on, probably because the Shimbunsha collection in its ensemble was not impressive enough to spark a revival of honkaku/ shin honkaku. In fact, the term shin honkaku did not finally take hold until the 1990s.

The age of shin honkaku is one of development of unexplored territories and, looking back now, we can identify two distinct routes from which writers could make their way to these exciting frontiers. One was to make a debut via the Kodansha Novels line of publisher Kodansha, headed by the famous editor Hideomi Uyama. I, too, was involved with this route in a consulting capacity. Mr. Uyama and I would have discussions about the quality of the works and how they were shaping up, and once publication had been decided, I would write the introductions and the marketing slogans for each of the works.

The other route was through publisher Tokyo Sogensha. Former Sogensha company director Mr. Yasunobu Togawa, who was an editor at the time, was the focal point of this project, with honkaku mystery writer Tetsuya Ayukawa acting as consultant. This would evolve into the Tetsuya Ayukawa Award for newcomers. Every year, a talented writer is able to make his first step on the route to success thanks to this award, and Alice Arisugawa was one of those to make his debut on the honkaku mystery scene through this route.

Yukito Ayatsuji began his writing career with The Decagon House Murders in 1987, while Alice Arisugawa began in 1988 with Gekkō Gēmu (Moonlight Game). The latter had been submitted for Kodansha’s Edogawa Rampo Award, but because it failed to pass the first round, it was published through Tokyo Sogensha.

The Tetsuya Ayukawa Award started in 1990 and it was in the ceremony hall that Kaoru Kitamura, Taku Ashibe, Yukito Ayatsuji and Alice Arisugawa all met. Their social calls continue to this day, and Ayatsuji and Arisugawa have become close friends after working on the original scenarios for Anraku Isu Tantei (The Armchair Detective), a whodunit TV drama.

Other well-known novelists who started with Tokyo Sogensha are Kaoru Kitamura, Taku Ashibe and Reito Nikaidō. Nikaidō, however, did the exact opposite of Arisugawa: before making his debut with Tokyo Sogensha, he moved to Kodansha.

Among those who took the Kodansha route are Rintarō Norizuki, Shōgo Utano, Yutaka Maya, Yasuhiko Nishizawa, Natsuhiko Kyōgoku and Hiroshi Mori. In the early days, the term shin honkaku as coined by Rampo was applied exclusively to Kodansha newcomers, but eventually it was also used for writers from Tokyo Sogensha, and had become a genre-defining term by the 1990s.

Like just about every shin honkaku writer, Alice Arisugawa was originally a member of a university mystery club, but not the Kyoto University Mystery Club made famous by The Decagon House Murders. Arisugawa, on the other hand, came from the Mystery Club of Dōshisha University, also located in Kyōto. As to why only amateurs debuting from university mystery clubs became the founders of the extraordinary phenomenon known as the shin honkaku movement, that is an important question which holds lessons for the future. The answer might be found in the Aesopian tale I recount below.

In the 1920s, when Edogawa Rampo imported the Edgar Allan Poe-Arthur Conan Doyle style of mystery novel which started in the West, and new Japanese writers gathered to solidify the form of this new genre, the scientific revolution which had given birth to the detective novel had not yet arrived in Japan. In the absence of scientific inspiration, Rampo turned to the grotesque haunted house attractions of the Edo period (1603-1868). To compare it to a British example: he employed a style reminiscent of the terror people experienced for the Elephant Man. Such grotesque horror does appear to some extent in Poe’s and Doyle’s works, but to nowhere near the extent of the Japanese mystery novels. Eventually, Rampo’s followers started going too far, even introducing the pornographic tendencies of Edo period entertainment fiction into their novels.

Whereas Poe and Doyle used the shocking elements from pre-modern times as a jumping board to proclaim the intellectual victory of the scientific revolution over pre-modern times in their tales, Rampo used the pre-modern Edo period as an inspiration stressing the vulgarity of the “Edo mass culture,” which was devoid of scientific deduction. As a consequence, Japanese mystery authors were looked at with contempt by authors of pure literature at the time, purely because of the vulgarity which offended their morals. Hence the belief that mystery fiction was just lowbrow entertainment found its way into Japan’s literary world, as well as with the readers.

It was the post-war emergence of the social school of mystery fiction pioneered by Seichō Matsumoto which saved the genre. Focusing on the motive behind the crime and the psychology of the criminal, this new school managed to improve critical reception of mystery fiction and give pride back to genre writers, while maintaining the sales numbers of the Rampo era. The superiority of the Seichō style was accepted by the literary world, changing the literary scene virtually overnight. Professional writers hastened to get on board with this new trend, and what was then being called honkaku mystery was thrust together with the Rampo style and shunned. Honkaku and the Rampo style are not the same, but at the time nobody was interested in clarifying the matter. In the period before World War II, unsuccessful honkaku writers had been in contact with Rampo, who was seen as a pioneer and a leader in the genre, and Rampo himself had written honkaku short story masterpieces in his early years, which he himself and the readers loved. So the confusion of honkaku with the Rampo style seemed natural enough, but none of this mattered because the topic had become taboo.

These complex circumstances affected the Japanese literary world profoundly, leaving deep scars and purging honkaku writers; any professional writer associated with honkaku was quickly ostracised. So it was that in the 1990s, after the tide started to turn and the popularity of the “social school” started to fade following the publication of my own The Tokyo Zodiac Murders and Naname Yashiki no Hanzai (The Crime in the Leaning Mansion), professional writers capable of taking up the challenge of writing their own honkaku mystery stories were nowhere to be found. Thus it fell to the amateur writers from the university mystery clubs, untainted by the past, to pick up the gauntlet.

Before describing the evolution of this movement in Japan, however, it is important to know what happened in the West to the movement known as Golden Age Detection. This genre of mystery fiction, which builds on logical reasoning, had come to a surprising end, ironically because of S.S. Van Dine’s rare talents. Declaring that the detective novel was the only form of literature that put the reader to work, he had argued that “a deduction game emphasising fair play within a limited setting” would be the story structure with the best potential to result in masterpiece mystery stories. He focused his own writing on this form, and the success of the Golden Age of Detective Fiction proved him right. But when the elements of the game are too severely limited and the building materials are all the same, only the first few builders will get all the glory and there will be an over-abundance of similar novels, which is what happened. Further contributing to the decline of the puzzle-plot novel was the emergence of Hollywood and visual entertainment—itself the result of scientific development—which allowed people to enjoy mystery fiction in a more passive manner, without putting the viewer to work.

The Japanese university students who started writing mystery fiction were aware of what had happened in the past on the other side of the ocean. Making sure they didn’t limit themselves too much, they bravely pushed the frontiers of the format, carefully picking the most flavourful elements for their own dishes. This is the best way to explain the essence of 1990s shin honkaku writing, of which The Moai Island Puzzle is a prime example. The simple, attractive, setting is a limited stage: a lonely island where nobody from outside, not even the police, can interfere. Potential suspects are introduced one after another in a fair way, with a narration free of any falsehoods, to the young members of the Mystery Club who arrive on the scene by boat. The amateur detective is given the important duty of looking for hidden treasure, investigating several murders—including an impossible one—and finally identifying the murderer, using clues that are also available to the readers. This setting is an alluring one that should attract anyone with a love for mystery fiction. The Moai Island Puzzle is a soup made from Van Dine’s country house mystery, with a dash of pirate treasure hunt thrown in.

Now let us turn to the author of this work himself: Alice Arisugawa. He was one of the amateur writers who made his debut as described above. He had one clearly-defined ambition when he started his writing career: he was determined to be the successor to Ellery Queen. He made that clear to everyone around him when he first started, and it is still his goal today. Yukito Ayatsuji, a member of the Ellery Queen Fan Club, got wind of Arisugawa’s declaration and read his debut novel, Gekkō Gēmu (Moonlight Game). At that time, Ayatsuji was not convinced, but after reading Arisugawa’s second work, The Moai Island Puzzle, he was won over. Thus, in order to discuss Arisugawa’s style, it is also necessary to analyse the writing style of the American giant.

As so many scholars in both the United States and Japan have pointed out, the charm of Ellery Queen’s detective stories lies in the spirit of fair play, the beauty of the surprising, but clever clues and the intellectual and cool logical reasoning culminating in the Challenge to the Reader. The Queen cousins had no particular interest in shocking conclusions or witty writing. What they loved was intellectual excitement, such as when something seemingly innocent eventually evolves into an essential clue. Arisugawa has embraced the Queen tradition and worked on perfecting this element, which he considers the most alluring point of detective novels.

In The Moai Island Puzzle, he has no interest in dumbfounding the reader with something shocking at the end of his meticulously constructed tale of mystery solving. A murder without any showy elements happens and, by introducing expertly placed clues, he coolly constructs a chain of logical reasoning with mathematical precision. The reader will be touched by the calm way in which the detective, Jirō Egami, using a normal, everyday style of speech, exposes the murderer. The explanation is done without any eccentric behaviour but readers will experience a serene intellectual astonishment and a silent respect for the mind of the author who was able to come up with the logic leading to the identification of the murderer. Arisugawa considers this mathematical, proper process of logical reasoning more important than a showy performance.

This leads us to another aspect of an Arisugawa novel: the type of detective. Roughly speaking, there are two types of great detective in mystery novels. On the one hand there is the dramatic hero detective, and on the other there is one of the characters who just happens to be given the task of explaining the truth to the readers.

The archetype of the hero detective is, of course, Sherlock Holmes. To my mind, almost any detective character will automatically turn into a Holmes-like hero type whenever they appear in films or TV dramas. This is because the visual medium simply doesn’t allow for a protagonist who is as expressionless as a machine, silent, lacking in vigorous action, and forever lost in thought. Detectives in TV dramas are almost all active, cracking witty jokes, talkative during investigations, and at times even acting peculiarly to attract the attention of those around them. And in the visual medium, the ability offered by the printed form to flip back several pages to check up on a piece of evidence, is severely limited. As a consequence, there is a limit to how elaborate the logical reasoning can be.

The mystery-solver detective, who silently bears the task of solving the mystery without being extrovert and talkative, is a type whose existence is thus only possible within a bundle of printed pages. It is there where he can make best use of his typical, attractive intelligence to do cool-headedly whatever is needed to solve the mystery. The question of why is an interesting one, but for some reason you find this type of detective often in Japanese mystery novels. You will come across this type in Western mystery fiction also, for example Jacques Futrelle’s famous The Thinking Machine. However, even these reserved types turn into hero types whenever they are adapted for the screen.

There is another reason for Arisugawa’s use of this latter type of detective. The Ellery we follow in Ellery Queen’s novels isn’t an eccentric character either. But what is extremely important is that Ellery has no need for a Watson. The reason why so many detectives need a Watson is because they need to be heroes. The Watson character emphasizes his own normality, while expressing surprise at Holmes’ genius. Each time Watson is astonished and praises Holmes, he makes Holmes more and more of a hero.

As for the path Alice Arisugawa chose as a follower of Ellery Queen, it appears to me he has gone for similar methods to those of his mentor. One should consider his detective, Jirō Egami, a character who is simply tasked with laying out an impressive chain of logical reasoning. But Egami has one big, but clearly defined difference with Ellery. That is the existence of Alice, the narrator of the story and Egami’s Watson. Like his mentor Ellery, Alice Arisugawa has a character sharing his own pen name appear in the story, but unlike the mentor, who gave his name to the detective, the student-writer Arisugawa decided to give his name to the Watson character. One can sense Arisugawa’s reserved personality here. Even though Arisugawa uses the same methods as Ellery Queen, one could even make the guess that somewhere, he also secretly wishes his detective could act more like a hero. If my reading is correct, Egami might become more like a hero-detective in the stories that follow The Moai Island Puzzle. Or perhaps, this was a way for Arisugawa to graduate from his mentor’s methods.

Dedicated to my New York friend John Pugmire.

Sōji Shimada

Tokyo, 2016

@темы: книги, японский

---

Ростовщик Усидзима-кун Финал

Перевожу тут фильм, угораю над плакатиками с каллиграфией ))
На столе у Усидзимы - плакатик с надписью:
"Миром правят кролики. Мир, прости!"
На столе у как его, который красавчик-бывший хост: "Каждому таланту - своё место".
适材适所
shì cái shì suǒ
только у японцев иероглиф "подходить, соответствовать" по-другому пишется, традиционно, не сокращенно - 適

十恶
shíè
1) десять тягчайших уголовных преступлений (谋反 заговор против династии, 谋大逆 попытка разрушения храма предков, императорских кладбищ и дворцов, 谋叛 измена, 恶逆 убийство ближайших родственников и т. д.)
2) будд. десять смертных грехов (Dakśakuśala: 杀生 убийство, 偷盗 воровство, 牙淫 прелюбодеяние, 妄语 ложь и т. д.)

@темы: японский, китайский